— Да, хорошо случилось для вас, — сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу: — вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы верно не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете
приятное путешествие.
Обыкновенными дидактическими рассуждениями наполнены статьи: «Утро», «Полдень» М. X., «Сокращенный катехизис честного человека», «Об истинном благополучии», «Письмо из Карасубазара», «Письмо о великодушных чувствованиях» Богдановича, «Письмо отца и сына», сообщенное Яковом Дол., «Подражание английскому «Зрителю»«, «Некоторые рассуждения о смехе»; отчасти также статьи: «
Приятное путешествие» К — ва, «Путешествующие» и др. (68).
Неточные совпадения
Разнотонность его настроения с настроением Варвары в Москве не обнаруживалась так часто и открыто, как во время
путешествия; оба они занялись житейским делом, одинаково
приятным для них.
Движение было беспрерывное, и в сухое время
путешествие это считалось одним из самых
приятных по оживлению.
Все снова стали смеяться, затем между ними произошел разговор, в котором я ничего не понял, но чувствовал, что говорят обо мне, — легонько подсмеиваясь или серьезно — я не разобрал. Лишь некоторые слова, вроде «
приятное исключение», «колоритная фигура», «стиль», запомнились мне в таком странном искажении смысла, что я отнес их к подробностям моего
путешествия с Дюроком и Эстампом.
Огромная, крытая ковром столовая с длинными столами и с диванами по бортам, помещавшаяся в кормовой рубке, изящный салон, где стояло пианино, библиотека, курительная, светлые, поместительные пассажирские каюты с ослепительно чистым постельным бельем, ванны и души, расторопная и внимательная прислуга, обильные и вкусные завтраки и обеды с хорошим вином и ледяной водой, лонгшезы и столики наверху, над рубкой, прикрытой от палящих лучей солнца тентом, где пассажиры, спасаясь от жары в каютах, проводили большую часть времени, — все это делало
путешествие на море более или менее
приятным, по крайней мере для людей, не страдающих морской болезнью при малейшей качке.
Князь Андрей не только после своего
путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал
приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по-русски (они говорили по-французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Это было и страшно и смешно, и потому в пыхтении Вали, которым сопровождалось его
путешествие по книге, слышалась нотка
приятного страха и ожидания, что дальше будет еще интереснее.